Маме под Новый год кто-то из коллег подарил традиционного новогоднего мазайца. Это розовое плюшевое нечто с огромным носом предназначается для повешения... повисения... повешания... В общем, там такая присоска сверху, чтобы розового мазайца можно было прикрепить к ровным глянцевым поверхностям типа лобового стекла машины. Ну знаете - едет весь из себя такой типично русский водитель такси, а на лобовике у него розовый заяц с огромным носом, которого нещадно мотает из стороны в сторону каждый раз, когда раздолбанную шестерку потряхивает на колдобинах настоящих русских шоссе. А рядом, конечно же, парочка икон, кельтский крест, аромат дешевого табака, а из колонок хрипит о нелегкой русской доле Александр Шуфутинский или кто там у нас нонче в почете у шансона.
Но у мамы машины нет, поэтому розового мазайца решено было разместить на книжных полках. Да-да, мы семья вшивых советских интеллигентов.
Так вот, этот розовый мазаец меня пугает. Когда я иду на кухню, эта мордища смотрит на меня и ухмыляется. Как будто что-то знает. Он слишком большой. Слишком большеносый. Слишком розовый. В этом есть подъебка, я уверена. А уж его лапы! Это не лапы зайца! Это мохнатые ножки Шелоб! И раскинуты они так, чтобы Шелоб приготовилась кушенькать вкусссненьких хобитссов. Или только невкусную болеющую Кэму, отходящую от наркоза. О том, как мазаец выглядит в полной темноте, когда я иду в туалет, я и вспоминать боюсь.
Вывод: подарки надо дарить, исходя из потребностей целевой аудитории. Подарить его, штоле, по-тихому какому-нибудь водителю такси?