Последние три дня существую на огурцах.
В сегодняшнем моем меню были: чай черный с медом, чай черным с медом, четвертинка огурца, чай черный с лимоном, две половинки огурца с солью, кружечка куриного бульона, чай черный с медом, одна долька апельсина и половинка персика. Сейчас захотелось паштету, но хлеб организм есть отказывается. Что я сделала? Правильно, намазала паштет на огурец.

А еще у меня вот уже сутки нет температуры и 10 часов дышит нос, и это нереальное счастье.

---

Найдите ящерицу на фото

Автор - Kalyan Varma
Вот тут его фотографии: http://kalyanvarma.net/photography/gallery.php

---

Я не могу так больше. Дайте мне альтернативный способ дыхания!
Ночь (часов 5) проспала удовлетворительно, проснулась в половину шестого и поняла, что не могу дышать носом. Капли меня уже не берут. Нос не заложен, вот в чем штука, он просто не дышит - видимо, отек где-то очень глубоко. Мама говорит, что у нее было то же самое первые сутки, потом начало отходить.
Ужасно хочу спать и не могу

Upd. После этого поста снова попробовала капли и они помогли. Я радостно легла спать и проснулась только сейчас.

запись создана: 08.05.2008 в 09:47

---

Новости о моем здоровьице

Температуру сбила, кашель не донимает, горло уже не болит, но насморк задрал!!! Меня уже никакие капли не берут. Причем почему-то именно правая ноздря забита, с левой все в порядке. И так весь день.

---

Болею. Насморк и мерзкий кашель. Пью зеленый чай с лимоном и медом. Напоминаю себе медузу.

---

О том, как была развязана война в Гаскони, часть 2

Первая часть

"Весть о случившемся быстро разнеслась по графству Эно и достигла мессира Жана д'Эно, который пребывал в Бомоне, постоянно думая и размышляя, как бы отомстить за разорение своей земли. Услышав о досаде, причиненной его племяннику-графу, он не был расстроен ничуть, ибо знал, что граф вовсе не так терпелив, чтобы долго сносить такое оскорбление. Не теряя времени, он сел на коня и прибыл в Валансьенн."
Там граф Гийом объявил своему дяде, что "война с французами разгорелась ярким пламенем", что, конечно, монсеньор Жан не мог не приветствовать, и, пока племянник рассылал приглашения на великий военный совет всем окрестным рыцарям, аббатам и советникам, сам Жан де Бомон съездил в Брабант, к своему тестю, герцогу Брабантскому, и рассказал о причиненной обиде. "Герцог ответил, что он, вместе со всей своей землей, полностью готов помочь ему в деле мести". Затем Жан поехал далее, в Гент, и предстал пред ясны очи самого Якоба ван Артевельде. "Граф Эно, - сказал он, - будьте уверены: если вы твердо решите воевать с Францией, я приведу вам для этого 60 тысяч воинов, собранных на средства Фландрии, - туда, куда вы их призовете". Граф ему ответил: "Большое спасибо!".
Далее монсеньор Жан вернулся в Эно, в большой город Монс, где граф Гийом устроил великое совещание. На том совещании слышны были голоса, уговаривавшие графа Эно не лезть в бутылку и послать рыцарей и клириков королю Франции, с тем чтобы он извинился и возместил убытки, но эти голоса забились мощным басом монсеньора Жана, и в результате было решено, что королю Франции будет отправлен вызов с объявлением войны. Некий Тибо, аббат Креспена, вызвался отвезти письмо. "Он ехал, пока не прибыл в Париж и не нашел там короля Франции. Затем, точно и верно исполняя наказ, он вручил королю грамоту. Король велел зачитать вызов, но не придал ему слишком большого значения. Он сказал, что его племянник - какой-то безумец, и еще более безумны жители его страны, которые ему верят".
Легкомысленность Филиппа VI Валуа воистину удивительна, но история не о том.
Пока грамота отправлялась в Париж, в Эно были объявлены военные сборы, кроме того, граф Гийом приказал захватить и конфисковать принадлежавшие графу Блуа замки Авен, Ландреси и Сассонь. После чего войско двинулось в Бомон, оттуда - в Шимэ, "ибо они намеревались войти в Тьераш и напасть на Обантон, а также на владения сеньора де Вервена и де Бемона, совершившего набег на землю Шимэ".
Сказано - сделано. Вечером следующего дня они осадили Обантон - большой и богатый город, знаменитый своими тканями.
"Жители Обантона очень опасались графа Эно и его дядьки", и попросили верховного бальи Вермандуа прислать им людей, и как-то так получилось, что в помощь городу прискакали именно те достославные рыцари, что совсем недавно ограбили Аспр и разорили Шимэ. "При этом они твердо заверили горожан, что будут оборонять Обантон честно и ревностно, насколько хватит сил. И действительно, они исполнили свой долг до конца, как вы узнаете довольно скоро".
14 марта 1339 года город Обантон после ожесточенной атаки был взят. Весть об этом быстро донеслась до короля Франции. "Знайте, что он не отнесся к этим событиям с великим терпением".

Вот тут и начинается наша история.

---

О том, как была развязана война в Гаскони

Пересказ "Хроник" Фруассара.

Где-то осенью 1338 года король Франции, Филипп VI Валуа, "постоянно размышлял, как бы отомстить своим недругам, граничившим с его королевством, - таким как герцог Брабантский и монсеньор Жан д'Эно".
Несколько слов о последнем. Жан д'Эно, родной брат Гийома д'Эно, верховного сеньора Нижних Земель (то есть, Нидерландов. В русской транскрипции их родовое имя более известно как Геннегау), происходил из очень знатной семьи. Он был младшим сыном Гийома Авенского, графа Эно, Голландии и Зеландии, и Филиппины Люксембургской. Унаследовал сеньории Шимэ и Бомон, расположенные на юго-востоке Эно. Его женой была Маргарита де Суассон, Жанна де Валуа, сестра Филиппа VI, приходилась ему невесткой, а король Англии Эдуард III был женат на его племяннице.
Суть вражды между семейством Эно и французской короной не столь важна, главное, что Филипп VI аж кушать не мог, зная, что его недруги прохлаждаются на перинах и пьют вино. И вот он "снарядил отряд из 500 латников и повелел монсеньору Жану де Бемону, монсеньору де Ла-Бову и видаму Шалонскому, чтобы они вторглись в землю Шимэ и без всякой пощады предали ее огню и пламени". Что эти славные рыцари с удовольствием и проделали. Они "устроили в предместьях Шимэ такой сильный пожар, что искры залетали внутрь города. Его жители, крайне встревоженные, затрезвонили в колокола, быстро вооружились и, взойдя на ворота и сторожевые башни, выказали решимость обороняться. Однако французы не имели никакой охоты идти на приступ и повернули назад". В ходе этого набега они опустошили и спалили все места, подчинявшиеся Жану д'Эно.
"Весть об этом великом разорении земли Шимэ дошла до монсеньора Жана д'Эно, который находился в Валансьенне подле своего племянника-графа". Под "племянником-графом" здесь подразумевается Гийом III д'Эно, старший сын Гийома II, брата монсеньора Жана. Понятное дело, что вести графа Жана не обрадовали, да и племянника тоже, "ибо мессир его дядя держал от него землю Шимэ на основании клятвы верности и оммажа", но, по просьбе того же племянника, все же смирился и поехал в Бомон, а оттуда в Шимэ, дабы утешить своих людей и пообещать им размазать обидчиков по стенке.
Однако этого Филиппу VI показалось мало. "Примерно на Рождество воины, сидевшие в гарнизоне Камбре, отправились в набег и подступили к Релангу - одной маленькой крепости, принадлежавшей монсеньору Жану д'Эно. Его незаконорожденный сын, мессир Жан, был предводителем местного гарнизона, в котором насчитывалось примерно 30 латников. Камбрейцы штурмовали Реланг на протяжении целого дня, но вечером были вынуждены уйти восвояси, ибо гарнизон оборонялся на совесть. Однако перед уходом камбрейцы пригрозили защитникам, что следующим утром они вернутся с такими силами, что им несдобровать. Тогда воины рассудили, что Реланг - не та крепость, которую можно удерживать против большого войска, ибо рвы вокруг Реланга уже так промерзли, что по льду можно было смело и без опаски подходить к самым стенам. Поэтому примерно в полночь они покинули крепость, забрав с собой все имущество, и прибыли в Бушен". На следующий день они приехали в Валансьенн. Тем временем камбрейцы снова осадили Реланг, нашли его пустым, снесли все до основания и велели отослать камни из руин по почте, в личные, так сказать, руки монсеньора Жана.

Уважаемые мои читатели наверняка задаются вопросом, а причем же тут храбрая провинция Гасконь, где неизвестно слово трус, а точнее, герцогство Гиень? Терпение, уважаемые мои читатели. Это присказка, не сказка, сказка будет впереди.

Итак, Шимэ был сожжен и опустошен, Реланг снесен с лица земли, но и этого Филиппу VI показалось мало. Надо сказать, что в ту пору вокруг него было много славных рыцарей, мечтавших только об одном - пограбить Эно и обогатиться. Но не одни только рыцари косили глазом на богатые земли Нидерландов. "Епископ Камбре тоже прилагал к тому великое старание. Он тихо сидел в Париже, подле короля, и упорно твердил, что у него есть основания жаловаться на эннюерцев больше, чем на кого бы то ни было; ибо они выжгли и разорили его область и захватили его крепости. Он ходатайствовал перед королем сам и через своих сторонников до тех пор, пока, наконец, наемники, сидевшие в Камбре и Като-Камбрези, не получили приказ и дозволение вторгнуться в Эно". Сказано - сделано. Под покровом ночи они собрались и нагрянули в Аспр, очень богатый город, где "взяли в плен многих мужчин и женщин и погнали их перед собой. Напоследок они дотла спалили город и жестоко разграбили местное аббатство".
Вести об этом разлетелись очень быстро. Граф Гийом д'Эно, находившийся тогда в Валансьенне, разгневался чрезвычайно, выехал из дворца без всякой свиты и поставил на уши весь город. "Все люди пробудились, вооружились и двинулись на площадь. Но граф не захотел дожидаться отстающих и отбыл из города, сказав: "Кто любит меня - за мной!"
Так, со многими верными рыцарями, он поскакал к Аспру, но, достигнув Мэна, услышал, что дальше ехать нет смысла, потому что французы уже далеко, около Камбре. "Тогда граф, полный негодования, заехал к своей матери в Фонтенельское аббатство и поведал, какую обиду ему нанесли французы, не послав никакого предварительного вызова. Добрая дама, видя своего сына очень разгневанным и зная его порывистость и решительность, стала, как могла, его успокаивать. "Я почти не сомневаюсь, - говорила она, что этот набег совершен не по приказу короля Франции, а по собственной воле епископа Камбре и жителей Камбрези. Поэтому, дорогой сын, я вас прошу не развязывать войны против вашего дяди, короля Франции, до тех пор, пока вы не получите точных сведений и доброго совета, ибо такая война может слишком дорого стоить вам и вашей стране". Однако граф отбыл из Фонтенеля нисколько не успокоенный речами госпожи своей матери. И говорил он твердо своим рыцарям и валансьеннцам, что французы дорого заплатят за эту обиду".

О том, что было дальше, я расскажу чуть позже.

---

Вчерашняя колбасня объяснялась тривиальными причинами - я заболела. Сейчас сижу с невысокой температурой, саднящим горлом, кашлем и больной головой, но настроение уже заметно лучше! Да здравствует жизнь!

---

Новые ПЧи

 Lavern, добро пожаловать!
Какими тропами оказались здесь?

 /shinuazri/, располагайтесь тоже.
Вы откуда? Расскажите.

 Alyssa Lwuisse, персональный привет.

---

Письмо Эдуарда II своему сыну

"Эдуард, милый сын.
Хотя в последнем вашем письме вы пишете, что хорошо помните наказы, которые мы вам дали при расставании в Дувре, и что вы никоим образом не преступаете наших распоряжний и выполняете их всеми силами, нам кажется, что вы не держите вашего слова и не повинуетесь нашим распоряжениями с должным смирением, как подобает делать доброму сыну по отношению к отцу, коль скоро вы так и не явились к нам, чтобы находиться под нашим надзором, как должны были, поскольку мы вас звали в прежних письмах, грозясь лишить вас нашего благоволения. Кроме того, вы, вместе с матерью, открыто продолжали общаться и водить компанию с Мортимером, нашим смертельным врагом и изменником; каковой Мортимер прилюдно нес вашу мантию на коронационных торжествах в Париже в недавно минувшую Пятидесятницу, к нашей великой досаде и к нашему и вашему великому бесчестию, несмотря на то, что вы нас уверяли (совсем не искренне), что он вовсе не является приближенным вашим и вашей матери. Поэтому мы считаем, что крайне плохо вы с нами обошлись.
Кроме того, мы слышали, что вы, руководствуясь советами, вредными для нашей и вашей выгоды, издаете много приказов и распоряжений относительно герцогства Гиеньского, которое мы вам пожаловали; причем нас вы об этом не уведомляете, и эти приказы противоречат нашим собственным распоряжениям и желаниям. Однако вы должны хорошо помнить об условиях этого пожалования и о вашем обещании, которое вы дали в Дувре, принимая от нас герцогство. Поэтому ваше поведение весьма неподобающе и может иметь весьма вредные последствия.
Посему же мы, напоминая вам о долге верности и послушания и об угрозе лшиться нашего благоволения, приказываем и велим вам следующее. Если вы не хотите сильно провиниться перед нами, но желаете, чтобы мы продолжали считать вас своим дражайшим и возлюбленным сыном, как мы всегда прежде делали, то оставьте все отговорки насчет вашей матери и всякие иные, которые вы приводили в последнем письме, и приезжайте к нам как можно скорее, дабы мы могли распорядиться о почетном содержании для вас и вашего двора, как это надлежит. Ибо в соответствии с законом и здравым смыслом, вы не должны иметь иного руководства, кроме нашего, и не должны желать иного.
И опять-таки, милый сын, мы вам велим со всей строгостью, чтобы вплоть до своего возвращения вы ни на ком не женились без нашего одобрения и повеления. И не делайте ничего в отношении герцогства и других земель без нашего одобрения и желания, но о каждом вашем шаге предварительно уведомляйте нас и испрашивайте нашего согласия. А если вы уже что-нибудь сделали, то велите срочно отменить приказ, как то и надлежит.
Эдуард, милый сын, хотя вы еще находитесь в нежном возрасте, все равно примите эти наши наказы как можно ближе к сердцу и выполняйте их смиренно и старательно, если желаете избежать нашего гнева и сурового негодования и если вы дорожите вашей выгодй и вашей честью. И не слушайте никаких советов, противных воле вашего отца, как учит мудрый царь Соломон. Ответьте нам незамедлительно, что вы теперь предпримете, однако при этом имейте совершенно ясно в виду, что если в дальнейшем мы обнаружим, что вы, по чьим бы то ни было советам, противитесь и не подчиняетесь нашим желаниям, мы распорядимся таким образом, что вы будете чувствовать это на себе по все дни вашей жизни, а все другие сыновья получат благодаря этому урок, что значит не повиноваться своим господам и отцам."
Июнь месяц 1326 года.
----
"Хроники и документы времен Столетней войны".

---

Если мир имеет форму чемодана, то уж Интернет тем более.
Зашла на форум Дюмании и увидела там  Snorri.

Последнее время сильно желаю говорить на исторические темы - только не с реконструкторской точки зрения, а с литераторской. Нет ли где форума конкретно историческим романам посвященного?

---

Сюда кидаются мурлыканья, карканье, шипение, змеение, пение и прочие приятности во имя оживления меня, полумертвенькой.
А завтра с утра на встречу в "Марс", но об этом я подумаю завтра.

---

В тот самый день, когда от недосыпа явь мешалась с видениями, когда я видела себя только в кровати, когда потерялись все стремления, желания и силы, в этот самый день, говорю я, я впахивала так много и такими темпами, как давно уже себя не помню.

---

Неполиткорректно

А я не понимаю озабоченности людей якобы неправильным ношением георгиевской ленты.
Да, я в курсе, что такое медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне". У меня такое носили дед и бабушка.
Но георгиевская ленточка - это же не орден и не медаль. Это просто знак памяти о людях, которые защищали наше с вами светлое будущее. И мне совершенно пофигу, где человек ее носит. Если носит - значит, помнит.

---

Я не желаю что-либо делать и не вижу смысла в моих действиях.

---

Я не умею писать правильные рецензии. Книжки по литературоведению тут не помогут, тут нужно что-то по критике. Есть какие-нибудь пособия?

---

Смотрю "Nodame Cantabile"

Ты можешь быть сколько угодно красивым высоким брюнетом, от которого тащатся все девочки колледжа, ты можешь быть сколько угодно талантливым, ты можешь сколько угодно хамить девушкам, которые в тебя влюблены, нарушать обещания, не слушать собеседника, не замечать, что тебе дано все, о чем только можно мечтать, но до тех пор, пока у тебя в голове оркестр играет музыку, все окружающее не имеет значения.
И это грустно, потому что мы хотим того, чего у нас нет, а того, что у нас есть, мы не замечаем и не храним, а потерявши - плачем.

---

Мама заболела. Чем лечить - непонятно. Волнуюсь.

---

У меня нет жалости к тем, кто сам наносит себе увечья.

---

Gethsemane (I Only Want To Say)

Вот это, значит, версия 2000 года. Иисус - Глен Картер.


А вот - 73 год, Тэд Нили.


Я вообще не понимаю, как можно сравнивать первое со вторым. Ted Neeley or crap. Глен Картер прекрасно поет, у него приятный, бархатный тембр, хороший диапазон и так далее, но как Иисус он во мне ничего не трогает. А у Тэда вроде ни кожи, ни рожи, и внутри вроде как ничего нет, но как рот откроет, так и все, я плачу и пою.

А вы как считаете?